Шарлин Харрис — Рождество в Шекспире

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Shakespeare's Christmas

Автор: Шарлин Харрис / Charlaine Harris

Серия: Лили Бард #3 / Lily Bard #3

Перевод: maryiv1205, DarkHint, YusyaYang, Jhscmrf

Редактор: Анастасия Дубровина

Глава 1

Моё положение было столь же сюрреалистично, как и второсортный малобюджетный голливудский фильм.

Я сидела в кузове движущегося пикапа Додж Рем. Сидела аки на троне на шатком пластиковом стульчике, хитро замаскированном под красный шикарный диван с бахромой. Толпа стояла по обеим сторонам улицы, маша руками и крича. Время от времени я опускала руку в белое пластмассовое ведро, стоящее на коленях, зачерпывала горсть конфет и кидала их зрителям.

Хотя я была одета не так, как представляла себе в мечтах, мою одежду можно было назвать типичной. На мне была красная шапка Санты с большим белым помпоном, новенький ярко-зеленый свитер, а также отвратительный искусственный букетик остролиста, приколотый к груди. Я пыталась улыбаться.

Выделив знакомое лицо в толпе, лицо с как приклеенной нескрываемой ухмылкой, я швырнула мятные конфеты с предельной точностью. Они попали точнехонько в центр груди моего соседа Карлтона Кокрофта, в секунду стирая ту ухмылку.

Пикап остановился, повторяя знакомую и раздражающую схему, которая началась спустя мгновение после того, как парад направился вниз по Мэйн-Стрит. Одна из групп перед нами остановилась, чтобы прореветь Рождественскую песню, а я должна была улыбаться и махать тем же самым чертовым людям снова и снова, до тех пор, пока песня не закончится.

У меня болело лицо.

По крайней мере, в зеленом свитере, со слоем термобелья под ним, мне было довольно тепло, что куда лучше, чем девочкам, которые с энтузиазмом согласились поехать на платформе «Тело Времени» непосредственно впереди. На них тоже были шапки Санты, но они были одеты в скудные наряды, так как в их возрасте производить впечатление было важнее, чем удобство и здоровье.

— Эй, там, сзади, как у тебя дела? — прокричал Рафаэль Рундтри, высовываясь из окна пикапа, и вопросительно на меня уставившись.

Я взглянула на него. На Рафаэле было пальто, шарф, перчатки, а печка в машине жарила на полную катушку. Его круглое смуглое лицо выглядело просто самодовольным.

— Просто отлично, — сказала я жестко.

— Лили, Лили, Лили, — сказал он, качая головой. — Не дырявь взглядом, улыбнись в ответ, девочка. Ты отпугиваешь потенциальных покупателей вместо того, чтобы привлекать их.

Я воздела глаза к небесам, чтобы показать, что потеряла терпение. Но вместо ясного серого неба я уставилась на навязчивую поддельную зелень, натянутую по всей улице. Куда бы я не кинула взгляд, атрибуты сезона вступили в свои права. У Шекспира денег на Рождественские украшения было мало, а посему я видела всё те же самые праздничные украшения четыре года подряд, что жила в этом небольшом арканзасском городке. К каждому второму уличному фонарю приставили большую свечу в изогнутом «подсвечнике». На других фонарях были колокольчики.

В центральной части города (сцена с яслями располагалась дальше) на газоне перед зданием суда стояла огромная рождественская елка; церкви спонсировали большую общественную группу, чтобы украсить это место. Как следствие, надо думать, тут все выглядело очень по-домашнему, а не типично изящно для Шекспира. Как только мы проедем мимо здания суда, парад почти закончится.

Рядом со мной в кузове стояло маленькое деревце, но и оно было искусственным. Я украсила его золотой лентой, того же цвета украшениями, и золотисто-белыми искусственными цветами. Осторожный знак, читать который надобно было как «украшаю дома и бизнес-центры по записи». Эта новая услуга, которую я предоставляла, определенно была разработана для людей, выбирающих элегантность.

Баннеры по бокам пикапа гласили: «уборка Шекспира и выполнение поручений», дальше шел мой номер телефона. Так как Карлтон, мой бухгалтер, так сильно это советовал, я наконец открыла свой бизнес. Затем Карлтон же и посоветовал мне почаще появляться в обществе, что очень противоречило моим собственным предпочтениям.

Вот так я очутилась на чертовом Рождественском параде.

— Улыбнись! — прокричала Джанет Шук, которая шла прямо позади пикапа. Она скорчила мне гримасу, затем повернулась к приблизительно четырем десяткам детям, идущим за ней, и сказала: — Ладно, дети! Давайте ошекспиримся! — Дети, что удивительно, не отказались, возможно, потому что им всем было не больше десяти. Они все участвовали в программе Джанет «Безопасность после школы», которую спонсировал город, и они, казалось, радовались, что были под ее началом. Они все запрыгали.

Я завидовала им. Несмотря на мою изоляцию, сидение на месте имело негативные последствия. Хотя в Шекспире, как правило, были очень умеренные зимы, сегодня же была самая низкая температура впервые за семь лет Рождественского парада, сообщила нам местная радиостанция.

У детей Джанет были красные щеки и блестящие глаза, впрочем, как и у самой Джанет. Прыжки превратились в своеобразный танец. По крайней мере, я догадалась, что это был он. Я просто не совсем в курсе поп-культуры.

Я все еще растягивала губы в улыбке для окружающих, но это становилось реально тяжело. На меня обрушилось облегчение, когда пикап снова начал двигаться. Я стала бросать леденцы и махать.

Это был ад. Но в отличие от настоящего, у этого был конец. В конечном счете, ведро с конфетами опустело, парад достиг своей конечной точки, автостоянки магазина самообслуживания. Рафаэль и его старший сын помогли мне отнести дерево в офис турагенства, у которого я его позаимствовала, а пластиковый стул они забрали к себе домой. Я поблагодарила Рафаэля и заплатила ему за газ и время, хотя он не хотел брать денег.

— Это стоило того, чтобы просто посмотреть, как ты так долго лыбишься. Завтра у тебя будет болеть лицо, — сказал Рафаэль радостно.

Что случилось с красной шикарной накидкой на стул, я не знаю и не хочу знать.

Джек совершенно не посочувствовал, когда позвонил мне из Литл-Рока той ночью. Да он вообще смеялся.

— Кто-нибудь снимал этот парад? — спросил он, задыхаясь от смеха.

— Надеюсь, что нет.

— Да, ладно, Лили, расслабься, — сказал он. Я все еще слышала намек на смех в его голосе. — Что ты делаешь на праздники?

Это был щекотливый вопрос. Мы с Джеком Лидсом встречались на протяжении почти семи недель. Наши отношения были слишком новыми, чтобы принять как данность тот факт, что мы будем справлять Рождество вместе, и слишком неуверенными, чтобы откровенно об этом поговорить.

— Я должна съездить домой, — сказала я категорически. — В Бартли.

Наступила долгая тишина.

— Как ты к этому относишься? — осторожно спросил Джек.

Я закаливала себя, чтобы быть честной. Искренней. Открытой.

— Мне нужно приехать на свадьбу моей сестры — Верены. Я подружка невесты.

Теперь он не смеялся.

— И как давно ты со всеми не виделась? — поинтересовался он.

Было странно, что я не знала ответа.

— Я думаю, возможно… месяцев шесть? Восемь? Однажды я их встретила в Литл-Роке… рядом с Истером. Это последний раз, когда я видела Верену.

— А теперь ты не хочешь ехать?

— Нет, — ответила я, радуясь, что могу сказать правду. Когда я договаривалась о моем недельном отпуске на работе, работодатели, отойдя от шока от моей просьбы, они были почти повсеместно рады услышать, что я ехала на свадьбу своей сестры. Они не могли быстро мне сообщить, что будет прекрасно, если я отдохну недельку. Они расспросили о возрасте моей сестры (двадцать восемь, она моложе меня на три года), о ее женихе (фармацевт, овдовевший, с маленькой дочерью), и что я собираюсь надеть на свадьбу. (Я не знала. Я выслала Верене немного денег и мой размер, когда она сказала, что выбрала платья подружек невесты, но я не видел ее выбор.)